Личная конституция Сергея Войтишкина

Хорошо, когда в юности есть четкое представление, кем ты хочешь стать, но жизнь, как правило, вносит свои коррективы. В детстве я не думал, что стану юристом. Я мечтал стать разведчиком, как мой отец. Хотя он, кстати, мечтал стать юристом, но стал военным разведчиком.

Кадетское детство. Родители собирались в командировку, и у меня был выбор: или в интернат или, как вариант, в Суворовское училище. Так я закончил Московское СВУ, но из-за травмы не смог пойти дальше по военной линии. Это изменило мои планы на жизнь. Я с детства хорошо знал английский (я пошел в местную школу в Либерии, в Африке, когда родители там были) и, чтобы не пропустить год, подал документы в иняз им М. Тореза на переводчика, потому что надеялся, что это поможет продолжить следовать выбранному пути, но затем случился распад СССР. Все поменялось.

Переводчик и журналист. После института меня распределили на работу в ТАСС, переводчиком в английскую редакцию для заграницы. Позже я стал зам. главного редактора английской версии газеты «КоммерсантЪ». Когда английскую версию закрыли, меня пригласили переводчиком в компанию Baker McKenzie. К тому времени я уже понял, что не хочу быть во «второй древнейшей».

Гонка наперегонки с ИИ. Мои руководители говорили мне, что я стал одним из лучших переводчиков на английский на рынке, я льстил себе, что достиг потолка в профессии, но опасался, что в будущем переводчиков заменит компьютерная программа и поток работы иссякнет. Хотелось какой-то стабильности. Надо было получать дополнительную профессию.

Думал, куда идти учиться — на юриста или делать MBA? Но так как я уже работал в Бейкере, логичнее было пойти в МГУ на юрфак и наконец разобраться в том, что я переводил. Так я и стал юристом. По сути, в результате случайных обстоятельств и поиска стабильности в жизни. Сейчас, правда, тема искусственного интеллекта, который может заменить юристов, опять стала актуальной, но страха, что профессия исчезнет, нет.

Мы живем в хаосе. Современный мир требует гибридных решений. Как добиться успеха в жизни? Только за счет дисциплины, упорства, надо много работать, не жалея себя, и еще нужно научиться любить то, чем ты занимаешься. Убедить себя, что это очень интересно и нет ничего лучше того, чем то, что ты сейчас делаешь. Когда допускаешь небрежность по мелочам и винишь в этом внешние обстоятельства, ты просто увеличиваешь шанс, что упустишь удачу. Важно замечать возможности и пытаться использовать их.

Талант не гарантирует успех. Вернее, талант — это во многом результат тяжелого, каждодневного труда над собой. Например, при подготовке к судебному процессу важно изучить множество материалов, разработать доказательства, решить сложные вопросы и применить креативные методы в аргументации. С другой стороны всегда работают не менее талантливые юристы. В большинстве выигранных случаев гениальность юриста — это результат очень тщательной подготовки, а не свалившаяся на тебя с неба неожиданная мысль.

Моя профессиональная деятельность — это непрерывный процесс, который начинается с момента пробуждения и не заканчивается после того, как я уйду из офиса домой. Задачи постоянно меняются из-за динамичной природы бизнеса. Работа с клиентами может включать разнообразные сферы, от подготовки сделок M&A до консультаций по вопросам уголовного права. Большая часть времени уходит на решение задач, связанных с функционированием нашей фирмы. Это кадровые вопросы, финансирование нашей деятельности, развитие бизнеса, клиентские и маркетинговые мероприятия.

Уровень рисков для бизнеса вырос очень сильно. Идет перераспределение собственности. Государство активно участвует в этом процессе, обеспечивая решение важных для страны задач. Какие-то меры вводятся через принятие новых законов, какие-то указами Президента и Правительства или правоприменительной практикой, через иски прокуратуры. В какой-то степени право с его доктринальностью уступает место практической целесообразности, необходимости быстро решить поставленные задачи, причем теми средствами, которые лежат на поверхности, и их решают разные команды исполнителей, долго думать некогда. Бизнесу и рынку, конечно, хочется понять новые правила игры и где красные линии.

Молодые юристы часто стремятся заниматься самыми крупными сделками. Однако по опыту скажу, что в основе каждой из них лежат мелкие детали. Только в первые несколько раз это кажется круто. Но с опытом понимаешь, что любой большой сложный процесс состоит из множества мелких, которые влияют на результат. Крупные сделки в целом проще делать, потому что их делают профессиональные участники. В мелких сделках гораздо больше проблем и сложностей. Но пока ты не научишься отлично делать простые вещи, никто тебя не допустит до больших и сложных сделок.

Удача сопутствует тому, кто много работает. Когда много работаешь, исследуешь различные варианты, которые потом преобразуются в опыт. А это значит, что появляется своего рода предчувствие, которое помогает понимать, где уязвимые места. Например, когда я работаю с младшими юристами, то уже знаю, где есть вероятность ошибки, на какие вопросы надо обратить особое внимание. Ты как бы нутром чувствуешь, где тонко и может порваться, и тут главное, чтобы хватило времени придумать решение и выход из ситуации.

Последний кризис ярко высветил опыт предыдущих пяти. Первый кризис 1998 года вызвал шок, мы долго думали, что делать, медлили с принятием решений. Каждый новый кризис учил нас быть быстрее в принятии решений. От последнего кризиса я уже получал что-то похожее на удовольствие. Возможно, я уже научился любить процесс преодоления сложностей. Говорят, что слово кризис происходит от глагола, который в античной судебной практике обозначал «ведение дела в суде». Получается, для юриста кризис — естественное состояние профессии. Поэтому важно получать удовольствие от работы даже в сложные моменты.

Кризисы меняют модели развития. Мой опыт показывает, что из кризисов мы вышли обновленными и с более эффективными практиками. Каждое потрясение ускоряло наши решения. Мы научились не бояться быстро принимать решения, которые требует от нас жизнь.

Делай, что должно, последствия обычно лучше опасений. Когда я первый раз сокращал сотрудников лет 10 назад, у меня был сильный стресс и чувство вины. Я ощущал себя палачом. Однако впоследствии я увидел, что уволенные специалисты быстро находили новую работу, часто их карьера получала новый импульс. Любая корпоративная перезагрузка помогает как компании, так и работникам адаптироваться к изменениям. В кризис выживает не самый сильный, а тот, кто может быстрее приспособиться к новым условиям. Это касается как сотрудников, так и самой фирмы.

Успешное функционирование на рынке зависит от способности отслеживать изменения в спросе и привлекать талантливых специалистов. Если вспомнить Baker McKenzie, то сначала компания привлекала иностранных специалистов, которые приехали в СССР. В какой-то мере мы были фабрикой переводчиков по праву, которые консультировали по вопросам приватизации и бизнеса. Потом нам удалось привлечь очень талантливых российских юристов, потому что мы были первой международной фирмой на нашем рынке юруслуг. Это положило начало нашему успеху. Со временем мы превратились в фирму, объединяющую топовые практики.

Мы старейшая российская юридическая фирма, которая работает с 1989 года. И когда бизнесмены сталкиваются со сложными задачами, то обращаются в топовые юридические фирмы с многолетним опытом. Сейчас многие ньюльфы — это смесь партнеров из разных фирм, и тут опасность в том, что они еще не притерлись. Только та команда, которая решила все вопросы между собой, станет устойчивой единицей.

Сотрудничество с Baker McKenzie завершилось дружелюбно и продуктивно. Крупные международные юридические фирмы действительно покинули наш рынок, и это не являлось фикцией со сменой вывески. Они все закрыли офисы. Понятно, что они выплатили компенсации, но фактически состоялся развод. Я благодарен Baker McKenzie за корректное и поэтапное завершение нашего сотрудничества. Мы разводились почти год. Они осознавали, что нельзя бросить клиентов и необходимо обеспечить их потребности в юридической поддержке в столь трудное время, и помогли нам создать независимую фирму на той базе, которая у нас была, сохранить наш опыт, накопленный за 30 лет. С их помощью мы успешно создали IT-систему, аналогичную предыдущей. Они проявили джентльменский подход во время нашего разрыва.

Кризис закончится, но рынок изменился навсегда. Возможно ли будет вновь соединиться с Baker McKenzie и когда? Не думаю, что это вопрос ближайших 5–10 лет. А через 10–15 лет наш бизнес очень сильно изменится, и решение о том, нужен ли нам с кем-то новый союз, партнеры будут принимать в тот момент времени.

В России если в компании есть 150 юристов, то это уже считается крупной фирмой. В Москве концентрируется high-end рынок, по остаточному принципу — в Санкт-Петербурге. Некоторые крупные города имеют свои юридические фирмы, но московские и питерские компании действуют на всей территории страны. Пока у нас нет крупных федеральных юрфирм со штатом в несколько тысяч юристов — нам стоит об этом серьезно задуматься.

Будущее развития права напрямую зависит от роли, которую оно будет играть в новых условиях страны. Трудно предсказать, какой путь выберет Россия и как это отразится на ее правовой системе. За последние 100 лет Россия прошла через различные этапы в отношении правовой системы: от периода СССР, когда гражданское право было не в приоритете, до попыток адаптации западных правовых принципов в 90-е и развития права на национальных принципах в настоящее время.

Каждый топовый юрист считает себя выдающимся. Как ими управлять? Я не знаю, как ими «управлять» или командовать. Их можно убеждать, работать с ними на основе консенсуса. Умные люди обычно слышат аргументы. Например, в нашем партнерстве, конечно, возникали разногласия, но не могу вспомнить ни одного случая, когда мы приняли коллективное решение, о котором я могу сожалеть.

Я благодарен своим партнерам за способность принимать нужные решения, отсеивая эмоциональные моменты. Работать с такой командой — настоящее удовольствие. Потому что я понимаю, что люди могут испытывать стресс и реагировать неадекватно, но это не мешает нам прийти к обдуманному решению. Всегда радуют результаты, которых мы достигаем вместе.

20 лет назад в профессии было очень много случайных людей. Сейчас уровень профессии значительно вырос и усложнился (я говорю о крупных юрфирмах и департаментах крупных компаний). Появились новые технологии. Временные рамки сократились, юристы должны быстро принимать решения. Клиентам часто нужны сложные договоры в кратчайшие сроки.

Надо делать правильные вещи, по совести. Делая добрые дела, ты приносишь радость и пользу другим. Получать удовлетворение только от денег, видеть во всем только коммерцию не получится и неинтересно. Помощь другим не только приносит радость, но и может быть вознаграждена, даже в коммерческом плане. Например, когда ты как юрист помог качественно своему клиенту. В этом и есть, наверное, смысл жизни юриста.

Если бы мне дали возможность дать совет самому себе в возрасте 25–30 лет, я бы посоветовал не бояться того, что может произойти, и не переживать о том, что уже случилось. Все в жизни сложится так, как должно. Часто мы слишком сильно переживаем из-за мелочей. Например, страх перед экзаменом и боязнь оценок — все это лишь пустяки. Жизнь — это преодоление, работа над собой, в том числе над своими страхами. Например, когда я был молодым юристом, я боялся выступать перед большой аудиторией, но преодолел это, выступая чаще. То же самое с полетами на самолете: страх прошел после множества перелетов. Научись получать удовольствие от вызовов.